Форд против феррари торрент, Ford против Ferrari / Ford v Ferrari (2019) BDRip от MegaPeer | iTunes
Возле кровати сына Феррари держал блокнот, где составлял графики и диаграммы, фиксирующие количество калорий, которые тот потребил за прошедший день, его суточный диурез, есть ли у него альбумины в моче и мочевина в крови. Когда была Вторая мировая, Фрэнк Ширен защищал свою родину и ничего не просил взамен. Журнал Car and Driver опишет выступления команды Ford того года как «4-часовой спринт с последующим часовым умиранием больного», имея в виду рассыпающиеся прямо на трассе автомобили. Он и сегодня, спустя более полувека после своего дебюта, не сходит с обложек профильных журналов. Только к четвертому-пятому я начал понимать, что так и должно быть.
Лучшие SD недели. Лучшие p недели. Лучшие 4K недели. Вы недавно смотрели. Актуальные адреса. Стать другом. Последние комментарии. MixON Вчера, Безэмоциональный актер, буквально бревно в кадре. Ожидал увлекательную историю бренда, но вышло что-то про гонки со скомканным концом. С нетерпение жду байопик про Trabant :.
Профессиональный многоголосый, закадровый NewStudio. Фигня какая-то Раздающему спасибо. Цитата Кто-то писал: 2komus Ещё про Ламборгини есть фильм,кстати.
Пасторальные пейзажи разрухи в российской деревне, отсутствие дорог, воды, еды, газа, денег и электричества Это ли не подвиг? На ней Крупская ездила! Цитата pattern писал: subbed by stirlooo?
Гонщики выезжают на трассу «Ле-Ман», чтобы стать чемпионами. И среди многих, кто уже был коронован здесь, Хоторн стал самым быстрым. Генри II открыл глаза. Было почти , 10 ноября г. Он нащупал пальцами ног тапочки с вышитой на них монограммой HFII, побрился левой рукой, так же, как это делал его дед, облачился в рубашку тоже с монограммой , идеально сидящий костюм и вышел из своего комнатного особняка в Гросс-Пойнте, озаряемый лучами осеннего мичиганского солнца.
В свои 43 года при росте см он обладал солидным весом за 90 кг, ярко-голубыми глазами и волосами каштанового цвета, гладко зачесанными на пробор.
Как и многие состоятельные мужчины того поколения, он приучил себя сдерживать эмоции. Его лицо казалось окаменевшим, словно он уже начал превращаться в памятник самому себе.
На подъездной дорожке у особняка его ждал черный длиннющий сверкающий хромом Lincoln с огромной V-образной «восьмеркой» под капотом. Точно такой же лимузин приобрел себе недавно Элвис Пресли. Это была обновленная версия г. Единственное, что отличало этот автомобиль от лимузина Пресли, — все та же монограмма HFII, ненавязчиво выведенная на двери.
Маршрут Генри II, а в то утро он ехал в свой офис, пролегал по главной транспортной артерии Детройта — магистрали, названной в честь его отца Эдсела Форда.
За окном был все тот же город, по которому когда-то ездил его дед на своем первом, сконструированном им самим «автомобиле» Ford Quadricycle — самоходной коляске на четырех велосипедных колесах и с дверным звонком в качестве клаксона. Все обращались к Генри II не иначе как «мистер Форд», но в Детройте за глаза многие называли его Дьюс [2] , намекая на то, что статус богатейшего человека мира он получил от своего деда. На выезде с Мичиган-авеню шофер свернул вправо и въехал на парковку «Стеклянного дома» — штаб-квартиры Ford Motor Company.
Из углового офиса на тринадцатом этаже Генри II управлял второй по величине компанией мира. Автомобили с его фамилией в фирменном голубом овале можно было встретить везде, где были автодороги.
Ford Motor Company производила легковые автомобили Ford, Lincoln и Mercury, грузовики и тракторы Ford, сельхозтехнику Dearborn, промышленные двигатели и военные грузовики. Генри II подошел к окну и постоял, глядя, как на горизонте дымят трубы автозавода в Ривер-Руже.
Это был шедевр его деда, целый промышленный город, который в момент открытия в г. Сейчас эти трубы, дымившие уже 40 лет, выглядели иначе, чем в ранних воспоминаниях Генри II. Незадолго до он через секретаря вызвал сотрудника по имени Ли Якокка.
Спустя несколько минут летний глава отдела продаж и маркетинга грузовых и легковых автомобилей Ford вошел в его офис. Якокка при своих см роста был худощавым брюнетом с редеющей шевелюрой и смуглой оливковой кожей, указывающей на итальянские корни. Его костюм был чуть ярче, чем то, что носили в Дирборне. Далеко не все в «Стеклянном доме» точно знали, как правильно произносить фамилию Якокка. С Генри II до этого дня они обменивались рукопожатиями, но еще ни разу не говорили друг с другом.
И вот Ли вдруг вызывают в кабинет мистера Форда. И добавил после паузы: — Как смотришь на то, чтобы стать вице-президентом и генеральным менеджером подразделения Ford? В ответ Якокка только улыбнулся и стиснул зубы. Отныне его обязанностью становился выпуск машин нового поколения — автомобилей х гг.
Настал звездный час для человека, которого вскоре будут называть одним из величайших гениев маркетинга со времен Финеаса Барнума [3]. Генри II тут же дал ему небольшой совет:. Совершай ошибки, но двигайся дальше. Их рукопожатие стало началом истории, куда большей, чем простое карьерное повышение. Ни Генри II, ни Якокка еще не ведали в тот момент, какая революция вскоре охватит их отрасль. Жажда скорости, подобно вирусу, поразит умы американцев уже через несколько месяцев и плотно укоренится в массовом сознании.
Для производителей автомобилей это сулило немалые проблемы, но вместе с тем и огромные возможности. Это был Детройт — город в Мичигане, где закончилась эпоха угля и пара, где неприличное богатство уживалось с почасовой оплатой труда.
В течение XX в. В отличие от людей, которые основали американские автоконцерны в начале века, — Генри Форда, Рэнсома Олдса, братьев Додж, — автопромышленникам к тому моменту уже не нужно было знать, как проектировать двигатель. Зато им требовалась математика. Поэтому мы тут практически готовы глотки резать за лишние двадцать пять центов.
Автоконцерны управлялись уже не теми, чьи фамилии продолжали красоваться на автомобильных шильдиках. Все, кроме одного. Генри II стал легендой Детройта в тот самый день, когда медсестры родильного отделения впервые запеленали его, — 4 сентября г.
Уже с первых лет его будущая судьба не оставляла сомнений. Под вспышки фотокамер трехлетний Генри II вдохнул жизнь в крупнейшее на тот момент промышленное предприятие мира. Огромное состояние стало причиной того, что мальчик был практически изолирован от внешнего мира. Детство Генри II никак не назовешь обычным.
Поместье, в котором он вырос, было окружено высокой бетонной стеной. Родные опасались попыток похищения детей, поэтому рядом с ними постоянно находилась охрана.
Если ночью он вдруг просыпался от жажды, то всегда мог нажать черную кнопочку возле кровати и вызвать гувернантку, чтобы та принесла воды. Во время обучения в Йельском университете Генри II не смог сдать инженерное дело и остался без диплома после того, как попытался схитрить на выпускном экзамене. Когда разразилась Вторая мировая война, он пошел служить, как того и ожидали окружающие, но был приписан к военно-морской базе ВМС США на Великих озерах.
За время его отсутствия империя Ford, созданная в начале века и стоившая к тому моменту несколько сотен миллионов долларов, начала давать сбои. Раковая опухоль съедала семью в прямом и переносном смысле. Это была мрачная семейная тайна. В —х гг. Он отстаивал необходимость привлечения менеджеров нового поколения, получивших высшее образование, и производства новых автомобилей, которые стали бы олицетворением стиля, индивидуальности и современности.
Но в то время, как мир вокруг менялся, Генри Форд неизменно давал отпор сыну и не собирался уступать ему ни на йоту. Весь его подход выражался в знаменитой фразе: «Покупатель может выбрать любой цвет автомобиля при условии, что этот цвет — черный». На фоне этого базирующийся неподалеку, во Флинте, автоконцерн General Motors прилагал целенаправленные усилия по превращению своего флагмана Chevrolet во всеамериканский автомобильный бренд.
Газеты того времени пестрили заголовками вроде «Война между Ford и Chevrolet не за горами» и «Битва титанов за превосходство». Все, что он сделал, — это снизил цену настолько, что в пересчете на килограммы родстер стал стоить дешевле, чем садовая тачка. Всего двумя годами позже надпись «Ford» значилась уже только на одной из трех машин, проданных в стране. Эдсел Форд мечтал о победе над Chevrolet и возвращении семейной компании статуса ведущего автомобильного бренда США, но был бессилен изменить ситуацию.
С возрастом Генри I становился все более непредсказуемым и в один прекрасный день поставил у руля Гарри Беннета, бывшего каторжника, который постоянно носил при себе оружие. Наделенный огромной властью, Беннет унижал и позорил Эдсела Форда, силой навязывая ему свою волю. Генри I наблюдал за этим не вмешиваясь. Эдсел заболел и ослаб, а вместе с ним и компания. У него участились приступы рвоты.
Но уйти со своего поста он не мог — кроме чувства долга им двигало желание гарантировать своему сыну судьбу, которая была дана ему по праву рождения. Эдсел скончался в возрасте 49 лет в г.
Близкие были уверены, что истинной причиной его смерти стало разбитое сердце: он оказался отвергнут своим отцом, президентом семейной компании, находящейся в катастрофическом положении. Это они убили его! В сентябре г.
Вакансия на пост президента компании была открыта, и только один кандидат мог занять это место по праву. Старый Генри Форд предложил его своему внуку, поставив молодого человека перед тяжелым выбором.
Генри II мог отказаться и прожить праздно всю свою жизнь в таком богатстве, о котором большинство американцев даже и мечтать не могли. Или же он мог взвалить на себя бремя семейного наследия со всей его славой и всеми проблемами. Только недавно он осознал в полной мере, через что пришлось пройти Эдселу Форду. Поразмыслив, Генри II все же согласился занять должность президента компании, но при одном условии.
Спустя несколько дней летний Генри II въехал в кабинет, еще недавно принадлежавший отцу. Его портрет он повесил на стену позади рабочего кресла, чтобы тот тоже взирал на все происходящее. Молодой человек с пухлым, как у младенца, лицом, высоким голосом и почти не имеющий реального опыта в бизнесе встал у руля корпорации, вышедшей из-под контроля.
Из месяца в месяц Ford Motor Company безостановочно теряла миллионы долларов. Точной суммы убытков не знал никто, поскольку полноценной системы учета не было и в помине. Во время Второй мировой войны компания произвела 86 самолетов, а также 57 авиационный двигатель и десантный планер. Сейчас перед ней стояла задача переориентировать производство, а именно 48 заводов в 23 странах, на выпуск автомобилей.
Катастрофа казалась неминуемой. Один из руководителей Ford описал Генри II тех дней как «толстого парнишку, расхаживающего повсюду с блокнотом в руках». Сам же «парнишка», оценив ситуацию, первым делом сформулировал короткий девиз, состоящий всего из двух слов. Плакаты с этим девизом развесили по всему заводу в Ривер-Руже:.
Расхлебывать проблемы Генри II начал с того, что привлек в компанию менеджеров с высшим образованием, необходимость которых отстаивал его отец. Вскоре по коридорам штаб-квартиры забегали «вундеркинды». Во время Второй мировой войны эти парни занимались статистическими вопросами и логистикой материально-технического обеспечения военных операций.
Рекрутеры Ford Company посетили в общей сложности 50 университетов с тем, чтобы в каждом нанять по одному лучшему выпускнику инженерного факультета. Происходившее в тот момент лучше всего отражают слова, которые как-то произнес главный юрист компании на собеседовании с кандидатом:.
Ничего подобного в американском бизнесе больше никогда не будет. В результате Генри II поставил весь фамильный авторитет на одну-единственную модель. Генри II лично представил его в нью-йоркском отеле Waldorf-Astoria. В результате получился изящный автомобиль с приподнятым передком и просторным салоном, который можно было водить не снимая шляпы. Десятки тысяч людей пришли поглазеть на новый Ford и нового Генри Форда. Сам же Генри II в это время нервно мерил шагами устланный ковром зал, где проходила презентация.
В нем не было ни тени величия, ни даже намека на харизму. Среди толпы, обступившей невиданный автомобиль, находилась и недавно овдовевшая супруга Генри Форда-старшего.
Она хорошо помнила ту, первую, презентацию, когда ее муж продемонстрировал миру Model T. И кто бы мог подумать, что сегодня я увижу здесь нечто настолько прекрасное, как этот автомобиль? Пресса окрестила новый Ford «орудием завоевания»: за первые 30 дней в компанию поступило более заказов на машину.
Спустя два года, в г. Ford парировал моделью Crestliner. Chevrolet в г. Ответным ударом Ford стал запуск в г.
Все больше американцев втягивались в борьбу гигантов и выбирали, на какую машину им потратиться. Это было десятилетие кристаллизации американского среднего класса — основного источника клиентов для автоконцернов Детройта.
В 48 штатах начался бурный рост пригородных районов, добраться до которых можно было только на колесах. Все обстоятельства способствовали невиданным темпам возрождения автомобильной отрасли.
Американские машины с их большими моторами и яркой колеровкой стали символом процветания и превосходства. Уже к г. Ford и Chevrolet шли ноздря в ноздрю.
Многие сходились в оценках, что Генри II сумел провести «величайшую в истории реабилитацию компании». Дирборн вернулся на ринг. На той же неделе Генри II, взяв в руки журнал Life , обнаружил, что с обложки на него взирает летний мужчина, который уже явно вжился в роль одного из самых влиятельных людей Америки. Это было его собственное лицо. Теперь оно источало властность, а в глазах читалось бесстрашие. Именно так обстояли дела в ноябре г.
Его назначение на должность руководителя высшего звена подразделения Ford по времени совпало с избранием нового президента США, Джона Кеннеди. Якокка, конечно, нервничал, но внешне держался молодцом. Коллеги видели в нем продавца до мозга костей. Один из участников презентации, которую проводил Ли, позже вспоминал: «Я не знал, ехать ли мне на этой машине домой или прямо здесь заняться с ней любовью». Теперь Якокка обедал вместе с мистером Фордом в столовой пентхауса «Стеклянного дома», где гамбургеры с кетчупом подавали официанты в белоснежной униформе.
Его жизнь превратилась в череду совещаний в кабинете босса, перемежаемых затяжными корпоративами. Сам Генри II мог мешать виски, вино и сигареты всю ночь напролет и, похоже, никогда не мучился похмельем. Якокка же олицетворял собой обратную сторону американской мечты.
Он был сыном иммигрантов, прибывших когда-то на остров Эллис [4] , и вырос в Аллентауне, штат Пенсильвания. Он стал первым руководителем подразделения Ford с реальным опытом дилерских и прямых продаж в автосалонах.
Он продолжал оставаться человеком, не привыкшим ожидать помощи со стороны. Бизнес он воспринимал как глубоко личное дело. Он был более прямолинейным по сравнению с коллегами. Каждая вторая сказанная им фраза была сдобрена выражениями типа «сукин сын». Он мечтал работать на Ford еще со школьной скамьи, а когда впервые вдохнул запах кожаного салона, заглянув в огромный Lincoln рекрутера из Дирборна, на котором тот пожаловал в Лихайский университет, лишь укрепился в своем желании.
Первые месяцы на новой работе Якокка пристально изучал американских автомобилистов. Причем не только то, кем они уже являлись, но и то, кем намеревались стать в будущем.
В своих изысканиях он использовал новейшие устройства — компьютеры, — которыми только что оснастили офисы Ford. С маркетинговой статистикой они справлялись куда лучше любого человека. Компьютеры дали ответ на важнейшие вопросы: кто покупает?
В математике он был силен. Вооружившись цифрами и сигарой Ignacio Haya в качестве указки, Якокка сообщил присутствующим, что в следующем году летних будет уже на миллион больше, чем в этом, а к г. Ключом к будущему, рассуждал Якокка, является молодежный рынок. Подрастало послевоенное поколение, которое вот-вот должно было хлынуть потоком в государственные органы, выдающие водительские права.
В отличие от родителей в этом возрасте многие из них будут располагать деньгами на покупку автомобиля. Тренды приходят и уходят, но одно остается неизменным: любой летний юнец мечтает обзавестись тачкой. Якокка определил новое поколение как «возрастную группу с самой высокой покупательной способностью в истории». С его точки зрения, если бы Ford смог захватить умы этих ребятишек, то компания заполучила бы клиентов, преданных ей до конца своих дней.
Как-то ранней весной Якокка обедал в клубе Detroit Athletic — шикарном заведении, стены которого были увешаны портретами первопроходцев города.
Автопромышленники частенько заглядывали сюда, чтобы поболтать о бизнесе и машинах. О последних они обычно говорили с такой нежностью, с какой говорят лишь о собственных детях. Пока Якокка изучал меню, ему передали фотографию Monza — новой модели Chevrolet, названной в честь знаменитой гоночной трассы Гран-при Италии.
Якокка забыл про обед и стиснул челюсти. У этих сукиных детей из General Motors такое же видение Америки х, что и у него! Значит, гонка стартовала. Для разработки молодежной кампании команду посадили не куда-нибудь, а в «гробницу» — большое помещение без окон в штаб-квартире Ford. Якокка ввел такие жесткие правила безопасности, что даже мусор сжигался под присмотром.
Еженедельные ночные совещания проводились в соседнем мотеле Fairlane Inn. Подчиненные постепенно начали осознавать размах амбиций своего босса. Шаг за шагом он доказывал, что для Детройта ничто не бывает «слишком круто». Разработка новой модели велась одновременно с планированием маркетинговой кампании по ее продаже.
Отныне Ford должен был означать блестящие эксплуатационные качества, безупречный стиль и дух приключений. Якокка ясно видел, что Америка созрела для чего-то нового. Об этом говорили исследования рынка, и то же самое подсказывало ему чутье. Вместе с главным инженером Дональдом Фреем они заглянули в отдел дизайна, и уже через несколько дней там была запущена разработка секретного прототипа.
Изначально модель окрестили Torino — по названию итальянского города Турин. Позднее эта машина станет известна во всем мире как Mustang.
Утро понедельника 27 февраля г. The Detroit News , кроме того, что была газетой международных новостей, играла роль и отраслевого издания, и источника сплетен и пересудов. Тот понедельник был небогат на события. На спортивной страничке был размещен подробный отчет о гонке «Дайтона». Среди прочего известный спортивный обозреватель Эдгар Док Грин сообщал следующее:.
Покупатели по ту сторону океана руководствуются нехитрым соображением: если, скажем, пять Ferrari в тяжелейших условиях часовой гонки на выносливость в Ле-Мане финишируют раньше остальных машин, то именно Ferrari является лучшей машиной для покупки. Прекрасный выбор для бабушек.
Но вот мы начали доминировать на гонках серийных автомобилей, и всего за пару лет продажи заметно выросли"». Гонки серийных автомобилей не должны были влиять на ситуацию в Детройте.
Действовал запрет автопроизводителям тратить на гонки хотя бы доллар. В конце х американские автоконцерны посредством рекламы стали активно поощрять водителей выжимать побольше лошадиных сил на дорогах общего пользования. В эту «войну за лошадиные силы» были вовлечены Ford, General Motors и Chrysler. Каждая из компаний, желая привлечь покупателей, пыталась обойти конкурентов, производя все более мощные двигатели. Горячий «зверь» под капотом — таков был ответ Детройта на холодную войну.
Вашингтон плохо реагировал на очевидную связь между битвой за скорость и битвой за рынок. Слова «безопасность» и «экономия» стали модными словечками. И вот в г. И, разумеется, все, что они говорили, было неофициально». Кто-то из связанных этой «круговой порукой» прямо сказал журналисту: «Гонки без содействия материнской компании — это как зародыш без пуповины. Такое практически невозможно». Тем летом участие General Motors в гонках для всех перестало быть секретом.
Chevrolet вкладывала средства в гоночную программу под видом инвестиций в судовые двигатели. Своя секретная программа была и у Pontiac. Генри II отказывался тратить деньги на гонки, опасаясь плохого пиара. Он был председателем Ассоциации производителей автомобилей, и, соответственно, следить за выполнением Резолюции по безопасности должен был именно он.
В сезоне г. В том же году рыночная доля General Motors начала расти сумасшедшими темпами. Pontiac сообщал о самых высоких продажах новых моделей за всю свою летнюю историю. С этим совпал и абсолютный месячный рекорд продаж этих компаний.
На прошлой неделе каждая третья машина, на которой американцы уезжали из автосалонов, носила шильдик Chevrolet». По коридорам «Стеклянного дома» расползлась тревога. С того самого момента, как Генри II взял на себя руководство компанией, он еще не видел столь резкого и опасного изменения доли рынка. На менеджеров Ford обрушились газетные истории о молодых людях, которые выходили на улицы с требованием разрешить драг-рейсинг [7] в их родных городках.
Молодежь жаждала скорости, а General Motors производила самые мощные двигатели, которые только можно было приобрести за деньги. Мы полагаем, что такие действия необходимы для обеспечения конкурентоспособности нашей продукции. В долгосрочной перспективе мы заинтересованы в выработке более приемлемого соглашения с другими представителями отрасли».
В первой декаде мая г. Ни одна компания не отрезала себе такой огромный ломоть от общего пирога за последние 40 лет. Генеральный прокурор США Роберт Кеннеди назначил Большое жюри для расследования возможных нарушений по части антимонопольного законодательства. Из своего офиса на пятом этаже штаб-квартиры Якокка мог только наблюдать, как Ford на его глазах засасывает в воронку. Всю свою сознательную жизнь он работал, чтобы занять эту должность.
Якокка стряхнул с себя оцепенение и решительно призвал своего босса отказаться от соблюдения Резолюции по безопасности. В моей голове сидела только одна мысль: как бы навалять всем по полной. Генри II не пришлось долго уговаривать. Он воспринимал сложившуюся ситуацию как удар не только по компании, но и по семейному наследию. Атаку на Ford он приравнивал к атаке на семью Форд. Сколько раз, будучи ребенком, Генри II слышал историю о зарождении семейного дела!
Однажды, в пасмурный четверг 10 октября г. Шеститысячная толпа зевак наблюдала за тем, кто же выиграет пари: этот никому не известный изобретатель или Александр Уинтон, самый популярный американский гонщик своего времени. Генри Форд скептически относился к гонкам, считая их занятием безответственным.
Генри I выиграл ту гонку. Он рискнул своей жизнью и не просчитался. Результатом той победы стало появление автопроизводителя Генри Форда. Как бы выглядела история, приди тогда Безумный Генри вторым? Генри II опубликовал заявление в шесть абзацев в отношении Резолюции по безопасности за собственной подписью.
Предвидя критику со стороны Вашингтона, он также подчеркнул, что компания «продолжит с неослабевающей энергией проектировать и разрабатывать средства безопасности для своей продукции». Не для публикации он высказался куда конкретнее:. По словам одного детройтского журналиста, это была «крупнейшая сенсация автоиндустрии за многие годы». Реакция на новости последовала незамедлительно. Член палаты представителей США демократ из Арканзаса Орен Харрис пообещал, что подкомитет по здравоохранению и безопасности инициирует расследование.
Редакционные колонки пытались анализировать мотивы поступка Генри II. The New York Times по этому поводу писала: «Романтическое увлечение Детройта гонками всегда вызывало удивление. Циники заявляют, что этот роман — от безысходности. О нем вспоминают только тогда, когда все остальные ухищрения продавцов в автосалонах оказываются бесполезны». Генри II понимал, что если Ford первой пойдет в атаку, то и другие компании, скорее всего, последуют за ней.
Конкуренция переместится из залов заседаний и шоурумов на гоночные трассы. А там поражение недопустимо. Я убежден, что когда мужчина говорит женщине о своей любви, то имеет в виду лишь то, что желает ее. Единственная абсолютная любовь в этом мире — это любовь отца к сыну. Сквозь лобовое стекло мелькали ряды каменных зданий, телеграфные провода, шпиль кафедрального собора, упиравшийся в стальное серое небо.
Машину будто всасывал в себя лабиринт тесных улочек древнего итальянского города Модены. Его звали Энцо Феррари. В свои 58 он строил знаменитые автомобили, которые носили его же имя, но при этом сам ездил на Fiat. Сейчас он возвращался привычным километровым маршрутом со своей фабрики домой. Город встретил его пробками. Навстречу, пихаясь бамперами, плелась вереница машин, в основном Fiat и Lancia, между которыми сновали полчища скутеров. Изредка попадался Ford.
Был июньский вечер г. Солнце уже окрасило горизонт в цвет заката, но жара не спешила спадать. Это был дом Феррари: двухэтажное крашеное здание из камня с двумя бензоколонками Shell у обочины дороги. На первом этаже располагались гаражи, вмещавшие полдюжины автомобилей. Сюда его клиенты приезжали на сервисное обслуживание своих Ferrari.
Здесь же был и его кабинет — небольшая комнатка с письменным столом, видавшим виды коричневым кожаным креслом и книжным шкафом, забитым спортивными трофеями.
По лестнице он поднялся на второй этаж, где жил вместе с женой Лаурой и их единственным сыном по имени Альфредо, или попросту Дино.
Феррари сроднился с этими стенами; они стали продолжением его самого, как это порой случается с поношенными костюмами. За последние 10 лет он ни разу не покидал этот дом дольше чем на день. Печаль на лице Лауры была столь же привычна, как и вся мебель вокруг. Казалось, их отношения тяготили обоих, но обойтись друг без друга они были не в силах. Феррари вошел в комнату сына.
Дино лежал на кровати. Ему было 24 года. Он родился и вырос в этом доме. Хотя годы изрядно потрудились над старшим Феррари, мужчины были очень похожи: выступающий лоб, орлиный нос, взъерошенные на макушке волосы, как будто их треплет ветерок. Сразу было видно, что это отец и сын. Энцо осторожно присел на стул, который стоял теперь возле постели Дино всегда. Время в этой комнате почти остановилось. Разговор возобновился с того же места, на котором прервался прошлым вечером.
На дворе был июнь, а это значило, что приближается самая важная гонка года — «Ле-Ман».
Отец рассказал сыну последние новости с фабрики, о том, с кем встречался и чем был занят. День пролетел слишком быстро, мы должны успеть подготовить машины. Это какое-то безумие, все постоянно спорят.
Бацци говорит одно… Яно говорит другое… Крик стоит такой, что не слышно моторов. Дино поинтересовался у отца, как там поживает его cucciolo «щеночек».
С детства он привык называть так каждую новую модель, пока она была в разработке. Для «Ле-Мана» г. Феррари строил LM.
Он стал в подробностях рассказывать о ходе работ: рядный четырехцилиндровый двигатель, 2,5 л, два карбюратора фирмы Weber…. Возле кровати сына Феррари держал блокнот, где составлял графики и диаграммы, фиксирующие количество калорий, которые тот потребил за прошедший день, его суточный диурез, есть ли у него альбумины в моче и мочевина в крови.
Визиты врача позволяли постоянно обновлять данные. Эти числа измеряли жизнеспособность и силу Дино — словно двигателя на испытательном стенде. Энцо Феррари ни на минуту не переставал верить, что сына можно будет поднять на ноги. Он продолжал верить в это даже в его последние часы. Всю свою недолгую жизнь Дино Феррари провел в мире экспериментальных автомобилей. С ранних лет он повсюду следовал за отцом: торчал вместе с ним в гаражах на первом этаже их дома, ездил на автодром — местный испытательный полигон.
Когда Дино достиг раннего подросткового возраста, его начал мучить странный недуг. Доктора диагностировали мышечную дистрофию [8] — тяжелое неизлечимое заболевание, которое сопровождается усыханием мышечной ткани.
Феррари готовил своего сына к большому будущему. Дино получил диплом инженера в Моденском техническом институте и, в отличие от Энцо, освоил английский. Он занял кабинет по соседству с отцом и начал играть роль единственного наследника стареющего босса.
Обычно все встает на свои места, нужно просто выждать. К концу г. Начали сдавать почки. Он оказался прикован к постели. Его часто навещали лучший друг Серджио и пилоты из команды Ferrari Grand Prix. Кинорежиссер и заядлый любитель Ferrari Роберто Росселлини приезжал с книгами и проводил много часов у постели Дино. Но самый важный гость приходил вечером: Энцо Феррари возвращался с фабрики домой вместе с Витторио Яно уже после заката солнца.
Яно было за 60, он носил классический шерстяной костюм-тройку, котелок и был самым известным инженером Италии. В х гг. Яно сконструировал Alfa Romeo P3 monoposto — первый полноценный одноместный гоночный автомобиль. В гонках, где волшебство механики по важности не уступает мастерству водителей, автомобили Яно вывели Италию на первое место в мире. Вклад Яно в успех Ferrari переоценить было невозможно.
Феррари все еще помнил тот день 33 года назад, когда он впервые поднялся по ступенькам к дому Яно и постучался в его дверь.
Именно в комнате Дино трое мужчин приняли решение сконструировать гоночный 1,5-литровый двигатель. Сложность заключалась в достижении идеального баланса между мощностью и экономичностью. Историки гонок будут еще долго спорить о том, что именно произошло в той комнате. Феррари утверждал, что это его сын достиг просветления на смертном одре, хотя некоторые полагают, что в основу легла гениальная идея Яно. По мере того как двигатель обретал форму на бумаге, состояние Дино все ухудшалось.
В этом таилась зловещая ирония. Для Энцо Феррари двигатель внутреннего сгорания был символом жизни, изобретением, которое произвело революцию в обществе. Ведь все происходило на его глазах. Он привык говорить об автомобилях, будто те были живыми существами со своими особенностями и повадками.
Машины в его устах «дышали» через карбюраторы и были покрыты металлической «кожей». Мотор был одновременно и сердцем, и душой автомобиля. Инженер Ferrari Луиджи Бацци так и называл его звук — «сердцебиение». Тем временем жизнь в Модене, раскинувшейся вокруг дома Феррари, шла своим чередом. Уже во времена Цезаря здесь была процветающая колония, через которую проходила Эмилиева дорога — стратегически важная транспортная артерия, соединявшая север Италии с Римом.
Это был город выложенных булыжником переулков и мощеных улиц, расходящихся от площади Пьяцца-Гранде, где во дворе кафедрального собора XII в. Модена славилась своими дзампоне фаршированными свиными ножками , игристыми винами семейства сортов ламбруско, бальзамическим уксусом и откровенно паршивой футбольной командой Il Canarini «Канарейки». Однако настоящую славу городу принесли его мастера-ремесленники. Вот что историк Гриффит Боргесон писал о Модене: «Фантастически одаренные мастера здесь повсюду.
Можно заказать у них практически что угодно, и они сделают это настолько качественно и дешево, что всякий раз вы будете удивляться результату как чуду. Это поразительное место, где пруд пруди высококлассных мастеров-модельщиков, а квалифицированные слесари всех мастей будто самозарождаются в местном черноземе».
Как и все итальянцы, жители Модены высоко ценили красоту. Это было заметно во всем, от архитектуры эпохи Возрождения до этикеток на бутылках ламбруско. Моденские слесари по металлу были еще и умелыми механиками, обладая почти инстинктивной способностью конструировать и отливать движущиеся детали.
В этом городе эстетика прошлого удачно сочеталась с требованием дня сегодняшнего постоянно наращивать мощь. Улицы и переулки города были заполнены кузовными ателье и литейными цехами. Штаб-квартира Maserati — одного из самых легендарных гоночных брендов мира — располагалась здесь же, на улице Чиро Менотти.
